Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины - Страница 29

Сен приземлился прямо на обеденном столе в родовом имении Аесли, повредив лодыжку и расколошматив вдребезги фамильную супницу. По семейному преданию, из этой супницы были в свое время вскормлены Ромул и Рем. Трудно сказать, повреждение чего – лодыжки или супницы – было воспринято более болезненно, но мама Сена, Минерва Аесли, сообщила руководству школы, что их сын пока побудет дома.

С Порри получилось и того хуже: насколько смог отследить Лужж, юного изобретателя занесло на окраину Силиконовой долины. Более подходящего места для того, чтобы Гаттер забыл обо всем и завис на недельку, нельзя было и придумать. Весточек он не присылал, хотя, по уверениям Лужжа и Браунинга, был жив-здоров.

– Осталась сущая ерунда, – вернул Мергиону к реальности голос Браунинга, – разыскать Две Чаши, самый охраняемый и таинственный из магических артефактов.

– А у меня есть точное указание места! – заявила Мерги. – Мне его подарил японский бог вранья!

– Поздравляю! – развеселилась МакКанарейкл. – Теперь ты сможешь узнать, где Чаш точно нет.

– Таким образом можно будет сузить область поиска, – подтвердил Лужж.

Мергиона посмотрела на преподавателей и подумала, что они похожи на каких-то хитрых птиц. Она достала помятый листок рисовой бумаги и угрюмо уставилась на ползающие строки.

– Ого! – сказал Браунинг. – Да это же Универсальный Указатель!

– И куда он указывает?

– В любую точку, он же универсальный.

– Очень полезная вещь, – кивнула мисс Сьюзан. – Можно сказать, незаменимая.

– Ну-ка, ну-ка, – Югорус склонился над листочком. – Изомагическая асимметрия, – сказал он через минуту.

– Центростремительный градиент, – согласился отец Браунинг.

– Что вы несете!… – начало было возмущаться МакКанарейкл, но взглянув на преувеличенно серьезные лица колдунов, быстро перестроилась. – …Да здесь же мощная аберрация Силы! Мерги, тебе немедленно надо этим заняться.

– Вы меня не разыгрываете? – спросила Мергиона. – Это ерунда и вправду поможет мне найти папу?

– Трудно сказать, – честно сказал Лужж, почувствовав, что в своих насмешках взрослые немного перегнули палку. – Но наверняка это не просто фрагменты хокку. При корректном снижении колдодисперсии…

– Профессор хочет сказать, – поспешно вмешался Браунинг, – что если эти строчки расставить в нужном порядке, должно что-то произойти.

– Я перенесусь к Чашам? – обрадовалась Мерги.

– Вряд ли. Энергии маловато. Но ты вполне можешь получить указание на место, где Чаши прячут, – сказал Браунинг. И добавил вполголоса: – Как, впрочем, и на любое другое.

Мергиона тут же принялась за дело. Она прижала пальцами сразу четыре строки и сдвинула их вместе.

Не зря кипятком поливали
Беги и ори во всю глотку
Споткнулся и мордой о камень
Был весь в синяках и ушибах

Ничего не произошло, хотя стихотворение Мергиону ошеломило. Она отпустила пальцы и строчки тут же расползлись.

– А как я узнаю, какой порядок правильный?

– Это очень просто! – ответил Браунинг. – Прислушайся к чувству прекрасного, которое должно переполнить тебя при прочтении этих строк…

Мергмона прислушалась к себе, нахмурилась и сказала:

– Переполнило. Дальше чего?

– А теперь составляй из этих строк трехстишья, проще говоря, хокку. Как только хокку будет составлено правильно, появится…

– …точный адрес? – обрадовалась девочка.

– Одна буква. Здесь тридцать строк, значит, десять хокку. Десять хокку дадут тебе десять букв. Поняла?

Мергиона поняла, что ее ожидает долгая, нудная и изматывающая работа, совершенно несвойственная для девочки ее лет, владеющей боевыми искусствами. Преподаватели поняли то же самое – на ближайшие несколько часов Мерги выпадет из процесса внесения неразберихи и подрыва устоев. Лужж произнес свое самое любимое в последнее время заклинание Рабочий-день-окончен-приходите-завтра, и взрослые разошлись.

В кабинете ректора остались только Дубль Дуб, дочитывающий заголовок трактата Югоруса Лужжа, и Мергиона, сурово глядящая на рисовый листочек.

Универсальный Указатель Местоположения Двух Чаш

13 января 2003 года, 19:45 по Гринвичу

Веди себя как подобает
Проснулся на голой равнине
Споткнулся и мордой о камень
Теперь там гараж и терраса
Нет, больше во сне не летаю
На крыше построил скворечник
На дерево бубен повесил
Взялись острова и вулканы
Вишневую косточку в землю
Пусть лучше сгниет, чем засохнет
И птицы на юг улетели
Вдруг роза в саду распустились
Задули холодные ветры
Задался вопросом: откуда
Крестьяне плантации риса
Среди непогоды и ветра
Был весь в синяках и ушибах
Пытаясь достигнуть нирваны
Теперь хоть никто не мешает
Шаман из меня никудышный
Зарыли мы прошлой весною
И хлебные крошки носил им
Не зря кипятком поливали
Уж если приходит цунами
И долго стучал в него палкой
Беги и ори во всю глотку
Обильно водой поливают
Узнал. Кстати, так я и думал
Скворцы обожрались и сдохли

Глава двадцать первая. Мергиона создает шедевры мировой литературы

Стихосложение – еще более глупое занятие, чем я думал, читая других поэтов.
Байрон. «Я – другой»

Из дневника Мергионы Пейджер

13 января. 20:00.

Слякоть в душе и природе,
Слова и жизнь не сложилась.
Я, наверно, тупая. Обидно.

Пока это единственное хокку, которое у меня получилось. Да и то я его сама из головы выдумала, а не из этих малахольных строчек составила. А ведь так хорошо все начиналось: я за пять минут выложила классное трехстишие. Вот оно: